Current 93 - A Song For Douglas After He's Dead

He crouches on the floor, there's a mask on the wall And he leafs, through the pages of a book But wait as he may in the shadow of other leaves His heart, in embraces to times long since scorched The horizon folds over, with a purpose sun rise And the wind, carry smoke, from the world that is burning The smoke clogs in his hair, and he's covered with patterns And a decent, of life trees, on his camouflaged soul With a winter of memories, carved ponder bone white Beyond his sculls for, a scorpion lies In the crunch of the snow, as his darkness increases A twilight of ice, encircles his teeth This is a song for Douglas, after he's dead This is a song for Douglas, his mercury dances There's a swastika carved, in the palm of his hand There's a crooked cross, that is caught in his mind There waits a falling sun, in his eyes There's the honor, of violence, on his lips His father waits for him, in the towers of silence Where they worship the fires, so long ago quenched And the two willow trees, with el has inverted The fork of life snapped They are father and son So mingling dust, as if life itself, had been mostly illusion But parchly real And parchly pain And over some wall, if you look through rubble Amongst ruins of churches, where life conquers death Thou empires can not last, where blood and concepts The folted and failed A cloud still sow his teeth As the world disappears This is a song for Douglas, after he's dead This is a song for my Douglas, his mercury dances

Он присаживается на пол под маской, висящей на стене, И листает страницы огромной книги... Жди, как ждал он - под сенью листвы, С сердцем, опаленным временем. Солнце всходит на небеса, и горизонт словно бы разворачивается, И ветер приносит с собой запах дыма - дым мира, погибающего в огне. Клочья дыма застревают в его волосах, его кожа покрывается узорами, Древеса жизни усыхают, усыпая листьями его потаенную душу, С зимою воспоминаний, высеченных на белой кости. У его сложенных весел лежит мертвый скорпион. В хрусте снега разрастается его тьма - Льдистые сумерки, замкнувшие его зубы. Это песня для моего Дугласа, посмертная песнь для моего Дугласа, Это песня для моего Дугласа, его ртутная пляска. На его ладони вырезана свастика - Изогнутый крест, запечатленный в его голове. Солнце меркнет в его глазах, Слава жестокости на его губах. Его отец ждет его в башне безмолвия, Где чтят давно потухшие огни. У развороченной пристройки растут две ивы. Распутье жизни замкнулось. Они - отец и сын. Смешение праха было, по сути, иллюзией - как и сама наша жизнь; Но обжигающе реальной, Но опаляюще болезненной. И, глядя поверх стены, ты смотришь сквозь развалины, Сквозь руины церквей, где жизнь берет верх над смертью. Твоя империя - империя крови, империя идей, - больше не может существовать: Она рассыпалась в прах, она мертва. Его зубы все еще сыплются с облаков, А мир исчезает... Это песня для моего Дугласа, посмертная песнь для моего Дугласа, Это песня для моего Дугласа, его ртутная пляска.