Cradle Of Filth - The Byronic Man

As lonely as a poet on the walls of Jericho Or the moon without the comfort of the stars I am loathe to know it that a man without a soul Is nothing but a spilt canopic jar I proved it, improved it Drove a sonnet right through it And in this state of bliss Evil kissed with wet lips Pen-filled fingertips Which drew me, for through me Illuminati usually pissed But with words of some hurt worth I threw a party that extended God's list Exciting new flames that my fame would claim for me Reciting back the almanac of travesties They call me bad Mad Caliban with manners Dangerous to know A passing fad Taught in all debauch In excess and in canto Grown wild this childe Whole harems defiled Faustina's and Mina's Lady Libertine and her sisters between her What spread of lies arise when lovers die Which circle of hell is mine when I arrive? They call me bad Mad Caliban with manners Dangerous to know A passing fad Taught in all debauch Crow against the virgin snow Grown colder, my shoulder Like a boulder beside her And bolder, not wiser My dark seed took up root inside her That mouldered, where older Beddings would hold a passionate sigh But laudanum and soda Lord Numb coda Merited a forest of inherited spite Fleeing grief for foreign maps I still played vampire aristocrat Unloading my gun in hot, promiscuous laps Then shooting swans in a gondola I tripped my foot on a fallen star And there's nothing like a mouthful of Venetian tar To let you know just who you fucking are The patron saint of heartache You can't see my world is falling The world is falling down The patron saint of heartache Can't see the world is falling My world is falling down Ever after, can they hear my laughter? The patron saint of heartache Never craft a better bed of disaster... The patron saint of heartache They call me bad Mad Caliban with manners Dangerous to know A passing fad Taught in all debauch In excess and in canto They call me bad Mad Caliban with manners Dangerous to know A passing fad Whereupon I tell them To go fuck their mothers As so... On my grave

Такой же одинокий, как поэт на стенах Иерихона, 2 Или луна, покинутая звёздами, Я ненавижу осознавать, что человек без души – Всего лишь пролитая канопа. 3 Я доказал, усовершенствовал Сонет, проведя его прямо через это. И в состоянии блаженства Зло поцеловало меня влажными губами. Все в чернилах кончики пальцев, Что влекли меня, пронзали насквозь. Интеллектуалы обычно смеялись, Но их слова стоили того, чтобы причинить им капельку вреда. Я устраивал вечеринки, удлиняя список Бога. Разжигая новое пламя, которое моя слава требовала от меня, Вновь декламируя альманах пародий. Они называли меня скверным, Безумным грубияном с хорошими манерами. Опасным для знакомства, Мимолётной причудой, Выученной в дебошах, В излишествах и песнях. Выращенное диким дитя, Растлившее целые гаремы: Фаустину и Мину, Леди Либертину и её сестёр между делом. Что за ложь появляется, когда любовники умирают? Какой из кругов ада мой, когда я прибуду туда? Они называли меня скверным, Безумным грубияном с хорошими манерами. Опасным для знакомства, Мимолётной причудой, Выученной в дебошах, Вороной на девственном снегу. Ставшее холодным, моё плечо Словно валун возле неё, И более смелым, но менее мудрым. Моё тёмное семя пустило корни внутри неё, Старея и разлагаясь. Постель сохранила бы страстные вздохи, Кроме опия и соды, Оцепеневший Лорд Заслужил лес унаследованной злости. Спасаясь от печали в чужих странах, Я всё ещё играю в вампира-аристократа, Разряжая своё оружие в горячие, случайные лона. Затем, стреляя в лебедей, в гондоле Я споткнулся об упавшую звезду. И ничто не сравнится со ртом, полным венецианского бесчестия, Что скажет тебе, чёрт возьми, кто ты такой. Святой покровитель душевных страданий, Ты не можешь видеть падение моего мира. Этот мир рушится. Святой покровитель душевных страданий, Ты не можешь видеть падение этого мира. Мой мир рушится. С каких пор они слышат мой смех? Святой покровитель душевных страданий. Никогда не сотворить лучшего ложе для несчастья... Святой покровитель душевных страданий. Они называли меня скверным, Безумным грубияном с хорошими манерами. Опасным для знакомства, Мимолётной причудой, Выученной в дебошах, В излишествах и песнях. Они называли меня скверным, Безумным грубияном с хорошими манерами. Опасным для знакомства, Мимолётной причудой. После чего я им сказал: Да пошли вы к чёртовой матери! Так вот... На моей могиле.