Ник Кейв берет на вооружение методы Набокова и Карла Маркса
Расставшись с Бликсой Баргельдом, Ник Кейв, совсем как брошенная девушка-модель, кинулся в Париж — записывать двойной и 13-й в своем каталоге альбом. На кейвовском Монмартре его фирменный «Скотобойный блюз» должен был столкнуться с «Лирой Орфея» — фетишем Жана Кокто, главного гомосексуалиста и величайшего поэта французской столицы. Что и говорить: от такой прыти Кейва и его серого кардинала Мика Харви, подхватившего брошенный Бликсой инструмент, дух определенно захватывает. Под рев христианского хора и абразивный гитарный визг Кейв сразу же начинает орать, что он готов для любви («Get Ready for Love»), однако затем берется за старое. Бурчит свои фирменные вирши под скрипучую перкуссию («Cannibal Hymn»), разражается spokenword («Hiding All Away») и увлеченно голосит в мрачном кабацком кантри («There She Goes, My Beautiful World»). То, что 46-летнего Кейва захлестывает совершенно натуральный экстаз, заметно и в пилотном сингле, преисполненном каким-то совсем уж неуместным оптимизмом — фолк-роковом чесе «Nature Boy», в котором обнаружились госпел-подпевки в духе позднего Леонарда Коэна. На втором диске разместились менее энергичные опыты Кейва: загробные murder-баллады («The Lyre of Orpheus»), угрюмые полуночные вальсы («Babe, You Turn Me On») и прочие, совсем не потрясающие воображение вещи. Одно из главных достоинств Ника — умение впитать в себя наследие великих музыкантов — будь то Screamin’ Jay Hawkins или упомянутый Леонард Коэн. На эту тему Кейв высказался вот как: «Набоков писал стоя на носках, а Карл Маркс во время создания “Капитала” чесал свои фурункулы». Ник про свои стимуляторы не обмолвился, однако мы подозреваем, что они ему не очень-то помогли: все изданное на этом двойном альбоме Кейв делал и раньше, причем неоднократно. АЛЕКСАНДР КОНДУКОВ
Расставшись с Бликсой Баргельдом, Ник Кейв, совсем как брошенная девушка-модель, кинулся в Париж — записывать двойной и 13-й в своем каталоге альбом. На кейвовском Монмартре его фирменный «Скотобойный блюз» должен был столкнуться с «Лирой Орфея» — фетишем Жана Кокто, главного гомосексуалиста и величайшего поэта французской столицы. Что и говорить: от такой прыти Кейва и его серого кардинала Мика Харви, подхватившего брошенный Бликсой инструмент, дух определенно захватывает. Под рев христианского хора и абразивный гитарный визг Кейв сразу же начинает орать, что он готов для любви («Get Ready for Love»), однако затем берется за старое. Бурчит свои фирменные вирши под скрипучую перкуссию («Cannibal Hymn»), разражается spokenword («Hiding All Away») и увлеченно голосит в мрачном кабацком кантри («There She Goes, My Beautiful World»). То, что 46-летнего Кейва захлестывает совершенно натуральный экстаз, заметно и в пилотном сингле, преисполненном каким-то совсем уж неуместным оптимизмом — фолк-роковом чесе «Nature Boy», в котором обнаружились госпел-подпевки в духе позднего Леонарда Коэна. На втором диске разместились менее энергичные опыты Кейва: загробные murder-баллады («The Lyre of Orpheus»), угрюмые полуночные вальсы («Babe, You Turn Me On») и прочие, совсем не потрясающие воображение вещи. Одно из главных достоинств Ника — умение впитать в себя наследие великих музыкантов — будь то Screamin’ Jay Hawkins или упомянутый Леонард Коэн. На эту тему Кейв высказался вот как: «Набоков писал стоя на носках, а Карл Маркс во время создания “Капитала” чесал свои фурункулы». Ник про свои стимуляторы не обмолвился, однако мы подозреваем, что они ему не очень-то помогли: все изданное на этом двойном альбоме Кейв делал и раньше, причем неоднократно. АЛЕКСАНДР КОНДУКОВ
последние комментарии