Nocte Obducta - Spiele Mir Ein Fruhlingslied Am Friedhofstor

Ihr glaubtet wohl, als man uns mit viel gutem Wort bedachte Da hätten wir den Schmach, den Zorn, den Hass, die Wut vergessen Ihr glaubtet wohl, als man uns süßen Wein und Früchte brachte Da hätten wir verblendet wie das Kriechervolk gefressen In den Staub! Und all die Lügen sollen eure letzten Worte sein In den Staub! In dieser dunklen Krypta legte einst ich alle Träume nieder Sie bargen Fleisch und Blut für mehr als nur Geschichten, Lieder Doch Kunst und Träume sind schon längst der Fraß für blinde Massen Unter unsren Zeichen leben sie für alles was wir hassen In dieser dunklen Krypta liegt der Glaube an die Welt begraben Sie grapschen geifernd, sich an dem, was wir geliebt, zu laben Sie sabbern dunkle Verse, schänden jeden wahren Traum Galgendämmerung erwache, knüpfe sie an jeden Baum! In dieser dunklen Krypta werden wir in stillem Zorn verweilen Uns nicht weiter schindend, um das Übel anderer zu heilen Glücklich, dass uns nichts als nur der eig'ne Wille hierhin bindet Und die Hoffnung bleibt, dass nur wer ehrlich sucht, uns findet Rost labt sich am kalten Eisentor des alten Grabsteingartens Schleier vor verlass'nen Spinnennetzen kleiden Dornenbäume Tau von Gräberfeldern setzt sich in die klebrig weiche Seide Dunkle Frucht fällt dumpf auf Moos, sät bei den Wurzeln üble Träume Nur ein schwaches Nebelleuchten hat der dunst'ge Mond verloren Felsenkathedralen ragen grob und ohne Glanz empor Efeu frisst die Totenlichter, würgt die Kreuze, deckt die Gräber Finde mich und spiele mir ein Frühlingslied am Friedhofstor

Вы, наверное, думали, что когда нас поминали многими добрыми словами, Мы забывали позор, гнев, ненависть, ярость. Вы, наверное, думали, что когда нам приносили сладкое вино и фрукты, Мы, ослепленные, жрали это, будто подлизы. В прах! И вся ложь да будет вашими последними словами. В прах! В этот темный склеп я когда-то положил все мечты, Они таили плоть и кровь для чего-то большего, чем просто истории, песни, Но искусство и мечты уже давно стали кормом для слепых толп, Под нашими созвездиями они живут ради всего того, что мы ненавидим. В этом темном склепе похоронена вера в мир. Они с пеной у рта хватают то, что мы любили, чтобы сожрать. Они, роняя слюну, читают мрачные стихи, позорят все настоящие мечты. Висельный рассвет, пробудись, привяжи их к каждому дереву! В этом темном склепе мы будем пребывать в тихом гневе, Не будем больше надрываться, чтобы вылечить чужой недуг. К счастью, нас здесь не держит ничего, кроме собственной воли, И остается надежда, что нас найдет только тот, кто ищет честно. Ржавчина лакомится холодными вратами старого кладбищенского сада, Деревья с шипами завешены вуалями из паутины, Роса с мест захоронения оседает на липкий белый шелк, Темный плод с глухим стуком падает на мох, сеет у корней плохие сны. Лишь туманная луна потеряла слабое свечение дымки. Грубые и лишенные блеска, возвышаются железные соборы, Плющ съедает мертвые огни, душит кресты, покрывает могилы. Найди меня и сыграй мне весеннюю песнь у кладбищенских ворот.