Николай Грищенков - Забытый Случай

Забытый случай,дальний дальний мерцает в прошлом как свеча в холодном БУРе на Центральном мы удавили стукача нас было в камере двенадцать он был тринадцатым, подлец по части всяких провокаций ещё по воле был он спец он нас закладывал с умением он был "наседкой" среди нас но вот пришёл конец терпению пробил его последний час его притиснутого к нарам хвостом начавшего крутить любой из нас одним ударом досрочно мог освободить но чтоб ни кто не смог сознаться когда допрашивать начнут его душили все двенадцать тянули с двух сторон за жгут нас кум допрашивал подробно морил в кондее сколько мог нас били бешенно и злобно но мы твердили; - <<сам подох>> и хоть отметки роковые на шее видел мал и стар врач записал - Гипертония в его последний формуляр и на погосте под забором где не росла трава с тех пор он был земельным прокурором навечно принят под надзор промчались годы словно выстрел и в память тех далёких дней двенадцатая часть убийства лежит на совести моей. 3:39

Forgotten Case, Far Far Flickers in the past like a candle In a cold BUR on the Central We strangled the informer There were twelve of us in the cell He was the thirteenth, scoundrel For all kinds of provocation Even at will he was a special He pawned us with skill He was a "hen-hen" among us But here comes the end of patience His last hour struck It squeezed to the bunk Tail began to twist Any of us at one stroke Early could release But that no one could confess When the interrogation begins He was strangled by all twelve Pulled on both sides for a tourniquet The cousin interrogated us in detail Fumed in kondey how much could We were beaten furiously and angrily But we kept saying; - & Lt; & lt; self & gt; & gt; & gt; And though the fatal marks On the neck saw a small and old Doctor recorded - Hypertension In his last form And on the graveyard under the fence Where the grass has not grown since He was a public prosecutor Forever accepted for supervision The years rushed like a shot And in the memory of those far days The twelfth part of the murder Lies on my conscience.